- Просто так получилось, что мне доверили сыграть несколько игр, а дальше все в руках тренерского штаба. У нас в команде все вратари хорошие, Саша Самойлов очень талантливый парень, мы все работаем, готовимся, но от нас зависит немного – все решает тренерский штаб.

 

- Когда вам сообщают, кто именно будет сегодня на воротах?

 

- Всегда по-разному, либо на раскатке перед игрой говорят, либо за день – тут как тренеры решат. Готовимся все одинаково.

 

- Во вратарском коллективе хорошие отношения?

 

- Конечно, мы ведь знаем друг друга уже очень много лет, так сказать, прошли многое вместе, поэтому отличные отношения, помогаем друг другу, работаем, все хорошо у нас.

 

- Самойлов как-то рассказывал, что за звание лучшего вратаря недели ВХЛ у вас в команде полагается «простава». Ты ведь тоже недавно получил это звание.

 

- (улыбнулся) Да, есть такая неформальная традиция – сходить куда-то, проставиться, отблагодарить команду, это же наше общее достижение.

 

- Тортик, условно говоря, или ящик пива?

 

- Конечно же, тортик.

 

- Вратари держатся вместе, или всей командой дружите?

 

- Всей командой, у нас все друг с другом хорошо общаются. Команда поменялась с тех пор, как я здесь играл, много кто ушел. Я познакомился с новыми ребятами, все отлично, командный дух у нас есть, все как один кулак.

 

- Признайся - выдохнули, когда вышли в плей-офф? 

 

 

- После КХЛ удается получать удовольствие от игры в Высшей лиге?

 

- Конечно, это же хоккей – не просто мое любимое дело, это моя жизнь, всегда получаю от этого удовольствие. Хоккей везде одинаковый, клюшки, шайбы, коньки. Да, здесь игра немного другая по сравнению с КХЛ, но хоккей – он один.

 

- В рижском «Динамо» у тебя был, прямо скажем, простой (4 матча за 4 месяца – прим. ред.). Как ты справился?

 

- Да, был простой небольшой, так получилось… Конечно, не очень хорошо оставаться без практики, когда не играешь, только тренируешься. Поэтому спасибо большое тренерскому штабу «Звезды», они помогли мне снова войти в игру, спасибо команде, было приятно вернуться обратно в ЦСКА, в родной дом, все ребята здесь меня поддерживали. Да, было тяжело после простоя… Но при помощи ребят и тренерского штаба я вошел, снова стал играть, и главное, что мы выиграли те матчи, которые были для меня первыми. За все благодарен команде.

 

- Перед матчем ты предпочитаешь побыть наедине с собой или, наоборот, поболтать, разгрузить голову?

 

- Обычно перед тренировками, перед играми я не особо люблю с кем-то разговаривать, смеяться там… Но не могу сказать, что постоянно молчу, хожу «весь в себе», нет, я просто стараюсь сосредоточиться, не терять эту нить. Прихожу на игру, делаю свои обычные дела перед матчем, держу концентрацию.

 

- А что насчет суеверий? Некоторые вратари никому не позволяют трогать свои клюшки, шлем… 

 

- Раньше было много чего-то подобного у меня, но потом пришло понимание, что от этого нужно избавляться, потому что каждый день – он разный, всегда что-то меняется, и зацикливаться на таких моментах нет никакого смысла, потому что так можно совсем себя загнать. Надо подготавливаться, как обычно. Стараюсь держать одну линию, и если что-то идет не так – не обращаю на это внимание. И нет, у меня нет такого, трогайте клюшки, пожалуйста, делайте что хотите, в принципе.

 

- Что-то такое «неигровое» может выбить из колеи в день матча?

 

- Наверно, нет. Всегда стараешься, если что-то идет не так, отсекать это, забывать, в голове самому себе говорить, что не надо смотреть на внешние факторы. Надо делать, что должен, гнуть свою линию, выходить и играть, помогать команде.

 

- После игр как удается загасить адреналин, и сколько времени на это нужно?

 

- Я прихожу в зал, делаю растяжку, кручу велосипед. Если много эмоций – подольше велосипед кручу. В принципе, обычно после игр нет какого-то суперадреналина, иду домой, ложусь, стараюсь поскорее уснуть. Может, какую-нибудь таблетку у доктора возьму, чтобы заснуть.

 

- Вы говорите дома о хоккее с женой?

 

- Конечно, разговариваем, все же крутится вокруг хоккея, это моя жизнь. Она постоянно интересуется, ходит на все мои игры. После каждой игры обсуждаем, но она знает, когда надо правильно остановиться и забыть это все. Потому что впереди новый день, новая игра. Хорошее или плохое – лучше забыть и двигаться дальше.

 

- Кстати, где вы с женой познакомились?

 

- Познакомились мы очень давно, когда мне было лет 14, по переписке в интернете. Она из Челябинска, и так получилось, что в последний выпускной школьный год у нас был турнир как раз в этом городе. После турнира у нас был свободный день, и мы увиделись с ней вживую. А потом она переехала в Москву работать в «Аэрофлот», и мы начали встречаться. 

 

- Ты сделал ей предложение на Эйфелевой башне. Романтик по жизни?

 

- Не могу сказать, что такой прямо романтик, но я считаю, что предложение все-таки один раз в жизни делается, и пришло в голову, что Париж – город любви, и захотелось именно там сделать предложение. На Эйфелевой башне ресторан есть, я постарался именно там сделать, и все получилось очень хорошо.

 

- Отвлечемся от личной жизни. Рост 192, вес 100 – это верная информация?

 

- Да.

 

- Большой рост – это плюс для вратаря в современном хоккее?

 

- Я считаю, что да. На самом деле, если вратарь не очень высокий, это тоже не сильно мешает, у нас и в ВХЛ, и в КХЛ много негабаритных вратарей, они ничуть не хуже, тут кому как бог дал – надо просто пользоваться тем, что есть, и стараться развивать свои сильные стороны.

 

- А вес в центнер – оптимальный для тебя?

 

- Ну, мне комфортно с этим весом, я в принципе большой, габаритный. Меньше – можно было бы, а больше, конечно, уже не стоит.

 

- С учетом габаритов – тебе подходит одежда из магазинов?

 

- Подходит, я же не супер какой-то гигантский.

 

- Большинство хоккеистов жалуются на проблему с джинсами.

 

- Вот со штанами есть проблемы, да… Сейчас в моде все зауженное, а нам это не очень подходит. Я прихожу в магазин и говорю – дайте мне, пожалуйста, что-то пошире и побольше. И все равно часто бывает, что в ногах они обтягивают, а в талии слишком большие. Приходится походить, поискать.

 

«На меня никто никогда не задирался»

 

- У тебя бывает злость на защитников, если из-за их ошибки ты пропустил гол?

 

- Да, в любом случае есть какие-то эмоции, но я понимаю, что никто не застрахован от ошибок. В следующий раз я где-то накосячу, и на меня кто-то сорвется. Это хоккей, тут даже если произошло так, что ты кому-то что-то высказал, надо просто это забыть и двигаться дальше, а потом подойти к этому человеку и поддержать. Потому что сегодня ошибся ты, завтра кто-то другой.

 

- Доводилось драться на льду когда-нибудь?

 

- Нет-нет, я вообще никогда не дрался в принципе. Ни на льду, ни в жизни. Я неконфликтный человек.

 

- Даже в детстве? Как это тебе удалось?

 

- Не знаю, на меня никто никогда не задирался, сам я тоже ни с кем не задирался. Может, в далеком детстве были какие-то конфликты, но чтобы драка – такого не было.

 

- Да ты, похоже, совсем не умеешь веселиться.

 

- Ха, да я особо не веселился в детстве, на льду тренировался, и все.

 

- А если другой вратарь вызовет тебя на бой, согласишься?

 

- Конечно, соглашусь. Все-таки нельзя отказываться.

 

- Как ты реагируешь на критику со стороны тренеров?

 

- Я считаю, что любая критика – это хорошо, к ней надо прислушиваться, делать выводы правильные и дальше работать. Если тренер говорит, что ему что-то не нравится, - надо постараться это исправить как можно быстрее, чтобы ему понравилось, потому что это все-таки тренер, ему со стороны виднее. Даже если что-то жесткое сказали, значит, просто надо что-то менять в своей игре.

 

- А если повышают голос, кричат на тебя?

 

- Да спокойно, в принципе, к этому отношусь. Если повышают голос – значит, надо, опять же, исправляться. Все мы люди разные. На кого-то надо орать, чтобы дошло, кому-то тихо говорить, третьему еще как-то по-другому. Тренеры знают, к кому какой подход, у них же образование есть. А эмоции – ну, мы же все люди…

 

- В некоторых командах стали заводить психологов в тренерском штабе. Как ты относишься к такой практике?

 

- Хм, мне бы не очень хотелось, чтобы со мной работал психолог. Я лучше сам бы разобрался со своей головой. Но кто-то не может сам, кому-то это нужно. Не могу сказать, хорошо это или плохо, потому что сам никогда не работал с психологом. Может, мне бы и понравилось.

 

- Говорят, в «Звезде» вратари живут на выездах по одному, чтобы не отвлекаться и спокойно готовиться к матчам. Для тебя это важно?

 

- Мне нравится одному жить, это удобно все-таки, когда хочу спать – тогда и сплю. Но у нас в команде все ребята адекватные, никто до трех часов ночи не сидит, поэтому жить с кем-то вдвоем никакой трудности нет. Опять же, повторюсь, не надо обращать внимания на внешние факторы, надо делать то, что ты должен делать.

 

- На выездах кто-то любит погулять, города посмотреть, а кто-то поспать в номере. Ты из какой категории?

 

- По-разному, зависит от того, какой город, и в каком состоянии мы приехали. Конечно, если есть время, и хорошо себя чувствуешь, и город какой-то красивый – то можно пойти погулять, а так, в принципе, по ситуации.

 

- Чем занимаешься в долгих поездках?

 

- Ничего особенного: тренировка, отдых, посплю в гостинице, потом игра. Нет особо времени заниматься чем-то еще. В номере лежу, а если устал лежать – можно пройтись до магазина, купить себе водички там, пообщаться с кем-нибудь.

 

- В интернете проводишь много времени?

 

- Да, бывает, могу зависнуть в Instagram, в Youtube. Особенно, когда один на базе – сидишь и залипаешь. Я машинами увлекаюсь, много читаю про автомобили. В основном этим в интернете и занимаюсь. Все подряд смотрю, и обзоры новых моделей, и блогеров всяких по автомобилям, и про ремонт, и про технические какие-то части интересно. Стараюсь что-то новое для себя открыть.

 

- А у самого нет желания покопаться под капотом?

 

- Желание-то есть, но руки не из того места растут у меня. Так что мне лучше туда не лезть даже, лучше доверить кому-то другому эту работу.

 

- У «Звезды» есть база, на которой предполагается жить во время домашних серий?

 

- Не совсем база, гостиница, мы туда заезжаем и живем, да.

 

- Это обязательно?

 

- Да, это обязательно.

 

- Спокойно к этому относишься?

 

- Ну, я понимаю, что это наша работа. Тренерский штаб так решил – значит, так надо. Например, в Риге мы вообще не жили на базе, из дома ездили на игры. Но тут Москва, и, наверно, было бы напряжно каждому из своего дома ездить, поэтому база – это нормально. Мне сказали жить на базе – я живу на базе, нет проблем, как сказано, так и делаем.

 

- Кто твой сосед по комнате?

 

- По-разному, вот сейчас Артем Чмыхов. Он мой давний друг, лучший друг.

 

- Начинающих журналистов и болельщиков жестко одергивают за фразы «вратарь стоит», «вратарь отстоял». Надо говорить – «играет». Вас такие вещи раздражают?

 

- Кого-то – да, раздражает это прямо очень сильно. А мне все равно, я сам так иногда говорю. Я вообще на таких вещах не зацикливаюсь, как хочешь – так и говори. Наш русский язык такой богатый, что можно как угодно сказать. Поэтому мне вообще без разницы.

 

- А как правильно – на матч «раздеваются» или «одеваются»?

 

- Ой, я и так, и так говорю. Мне все равно вообще.

 

- Похоже, тебя ничто не может смутить в этой жизни.

 

- (рассмеялся) Да у меня столько уже всего в жизни было, что вообще все равно. Если обращать на все внимание – можно с ума сойти. Поэтому делаешь то, что надо, то, что тебе нужно и команде, и не обращаешь внимания на посторонние вещи.

 

- Хоккей для тебя – бой, война или просто работа?

 

- Я отношусь к хоккею просто как к жизни. Это и бой, и игра… Ты просыпаешься с мыслями о хоккее, днем живешь с мыслями о хоккее, засыпаешь с мыслями о хоккее. У меня, в принципе, везде хоккей. Когда выходишь на игру – естественно, хочешь победить, и тебе без разницы, кто твой соперник, тебе всегда нужна победа. Да, это бой, ты всегда выходишь и отдаешь все силы на льду.

 

- Цель – Кубок Петрова?